|
Восстание казаков Терека в 1918 г.
http://combcossack.0pk.ru/viewtopic.php?id=506
Слепцовский и Самашкинский фронты
И.И. Таширов, 1919г. (из воспоминаний слепцовца)
Инициатива восстания станицы Слепцовской против красноармейских банд принадлежит ныне умершему в Баку от тифа полковнику Николаю Александровичу Долгову и проведено было под руководством и организацией капитана Шоколи. Полковник Долгов видя, что большевики ведут травлю казаков ингушами и чеченцами, указывал казакам, что им не жить на Сунже, если они не сорганизуются и не будут готовы к отпору разбойникам и на кругах уговаривал образовать оборонческие сотни. Печальный опыт у Плиево и боязнь злой мести заставили казаков призвать офицеров-станичников, поставить их на командные должности и поклясться перед церковью исполнять их приказания.
Опасность со стороны ингушей дала возможность для охраны полей и станиц мобилизовать все способное носить оружие население (и иногородних, которые шли хотя и неохотно), разбить их на сотни и вести учет оружия и патронов.
Отрывочные сведения, доходившие до Слепцовской о разгроме казаками красных в Моздоке и упорной борьбе в Прохладной, зашевелили казачьи сердца, не успевшие еще разложиться под влиянием агитации большевиков, щедро насыщавших карманы бумажками владикавказских станков.
Стали собираться отдельные группы и толковать о помощи своим братьям.
Для открытого восстания сунженцы побаивались организованных районов Грозного, Владикавказа, ингушей, чеченцев и постоянно шныряющих броневиков. Пытались спустить в овраг поезд красных с подкреплением из Грозного на Прохладную, но запоздало сведение о выходе поезда и крушение не удалось.
Предательское нападение красных на Грозненскую определенно толкнуло слепцовцев идти помогать своим братьям казакам.
Обезоружат казаков красные и вся линия вынуждена будет или уйти за Терек, или быть преданной на произвол, потеху и разграбление ингушам и чеченцам, - так думали сунженцы.
Послали в Грозненскую свои пушки, патроны и снаряды, посылали патроны также и в Моздок. Две пеших сотни и одна конная, сменяясь, участвовали в осаде Грозного.
Осада Грозного затянулась, бесконечные смены, необходимость в полевых работах, агитация в тылу, породили в Серноводске съезд, так называемых «фронтовиков», который собрался под предлогом скорее покончить с Грозным и вообще с войной.
На съезде большевистские деньги и агитация сделали свое дело.
На выручку Грозненской фронтовики Карабулакской, Троицкой, Нестеровской, Ассинской и половины Михайловской станиц не пошли и высказались за вступление в мирные переговоры, т.е. сдать с. Грозненскую, оружие, отдельский Совет и офицеров и присоединиться к Красной Армии, мотивируя свое решение тем, что с присоединением к Красной Армии казакам не с кем будет воевать и что большевики обещали им поддержку против ингушей, а при записи в Красную Армию дают деньги, даже при условии быть дома и не ходить на другой фронт.
Вести мирные переговоры не разрешил командующий Грозненским фронтом, к которому присоединились часть слепцовцев, самашкинцев и часть михайловцев, порешивших, во что бы то ни стало бороться против красноармейцев и выслать помощь грозненцам.
На съезде взаимоотношения между станицами обострились.
Красные решили воспользоваться этим и разоружили мешающую им пробиться к Грозному Слепцовскую станицу.
Для переговоров о сдаче оружия Слепцовской красными были вызваны делегаты.
Делегаты на сдачу оружия не согласились и были арестованы красноармейцами и тут же зверски расстреляны: урядник Павел Михайлов, урядник Петр Крапивин, учитель Бабуков и иногородний Чернявский.
Священника не расстреляли и пустили в станицу уговаривать казаков сдать оружие.
Несмотря на ультиматум красных, поддержанный тремя бронепоездами, сдать оружие и выдать офицеров, слепцовцы ответили отказом.
Броневики сделали налет на станцию и станицу и обстреляли их.
Станичная артиллерия и подоспевший наш бронепоезд из Грозненской с пушкой на открытой платформе, под командой штабс-капитана Шоколи, смелыми действиями и меткой стрельбой отогнали бронепоезда.
Так создался Слепцовский фронт 9 сентября нов. ст. 1918 года.
Станица Слепцовская выставила пять полевых пеших сотен, одну конную и четыре самооборонческие сотни, избрав начальником гарнизона подхорунжего Пронина.
Три недели станичники спокойно отвечали на бомбардировку своих хат со стороны соседей казаков Троицкой, Нестеровской и Ассинской станиц и меткой стрельбой артиллерии под начальством есаула Ивана Ивановича Таширова, отгоняла бронепоезда и автомобили.
На помощь станицые по плану штаба командующего Грозненским фронтом прибыла конная сотня хутора Васильевского и пешая сотня от станиц Ермоловской, Романовской и Самашкинской.
Создалось достаточное количество войск даже для наступления, которое и началось сначала очень удачно под руководством капитана Шоколи, заместителя больного Долгова, на станицу Михайловскую, которая после обстрела гаубицами И.И. Таширова, была лихо атакована и взята, а на другой день Шоколи повел наступление на Ассиновскую.
Так как в этот же день красноармейцы для выручки Михайловской повели наступление на Слепцовскую станцию и сбили слепцовцев с Магометской горы, то наступлением на Ассиновскую на сутки было отложено и выслана помощь слепцовцам, отбив, таким образом, атаки красных, после чего наступление на Ассновскую опять возобновилось.
Однако благодаря ранению капитана Шоколи пятью шрапнельными пулями, который выручил своим мужеством застрявший наш бронированный автомобиль, наступление задержалось.
Беспрерывные атаки красных на Слепцовскую заставили отказаться от наступления на Ассиновскую и перейти к обороне, а отсутствие патронов и снарядов заставили станицу 6 октября сдаться. Непокорные же ушли к Самашкам, где еще держались до падения станицы Грозненской.
У станции Самашкинской, на границе с Михайловской, слепцовцы, михайловцы и часть ермоловцев и романевцев заняли позицию по горам и у железной дороги. Самашкинцы же удерживали от Сунжи до Ассы.
Горсть казаков, с несколькими патронами на человека, отбивалась на камнях у «Волчьих ворот» от многочисленных атак красных, где артиллерия наша также в упор расстреливала и картечью отбивала атаки, а прислуга ермоловских орудий даже отстреливалась из винтовок.
За троекратную неудачу сбить горных орлов казачьей воли, застрелился красноармейский командующий товарищ Митяй – владикавказский извозчик.
Артиллерия, благодаря организованности держала в страхе бронепоезда красных и всю красноармейскую пехоту и показала им, что недостаточно иметь много пушек и снарядов, но надо уметь стрелять.
В один из рассветов удачно обстреляв три бронепоезда и подорвав путь перед головным из них, артиллерия с близкой дистанции дала возможность смелым партизанам князя Микеладзе, высланным на помощь из Грозненской, захватить броневой вагон бронепоезда «Варяг» с двумя орудиями.
Удачно отбитые атаки на горах и со стороны Ассинской, удачная борьба с бронепоездами, удачно сбитый броневой автомобиль подъесаулом Загородным – все это поднимало дух восставших. Были даже попытки к наступлению, несмотря на то, что силы красных насчитывались до дивизии и лишь недостаток патронов удерживал от общего наступления. Были пущены вход берданы и на станции Самашкинской даже снаряжались берданочные патроны.
Фронт прочно держался до 11 ноября, когда пала Грозненская. Нужно было уходить за Терек, так как все пути были уже отрезаны. Часть казаков вернулась по домам, а офицеры, кто пешком, кто на повозке, ночью ушли горами в Барятинскую, сделав за ночь до 50 верст.
Жалкие казачьи душенки, желая оправдаться перед красными, пытались даже на ст. Самашки переловить своих офицеров и выдать их красным, но это им не удалось.
Полковник Томашевский с палкой в руке, в то время, когда его хотели арестовать, успел нескольким предателям посчитать зубы и, пользуясь темнотой, уйти. Есаул И.И. Таширов во главе разъезда в восемь казаков и офицеров ушел горами от полусотни самашкинцев, отстреливаясь с коней. Часть же офицеров вернулась домой и все они были расстреляны красными.
Из слепцовцев расстреляны хорунжий Спиридон Долгов, который был ранен при взятии нами поезда «Варяг», сотник Афанасов, хорунжий Емельянов.
Бой за Прохладную
Е. Букановский, 1919г
Отступившие из Прохладной казачьи части сосредоточились в станице Приближной. Сюда стягивались подкрепления из станиц Моздокского и частью Кизлярского отделов, подвозилась артиллерия, разбросанная по всей области, непрерывно тянулись подводы, груженные продовольствием, шли фургоны с казаками…
По всему чувствовалось близость боя, который должен был определить соотношение казачьих и большевистских сил и возможность дальнейшей борьбы.
Красноармейцы занимали очень выгодную позицию верстах в трех от станции Прохладной, где расположены виноградные сады и тянется непрерывная цепь курганов. Позиция эта, командуя над впередилежащей местностью, давала возможность видеть все происходившее далеко впереди, открывала отличный обстрел и имела ряд хороших наблюдательных пунктов для артиллерии, поставленной укрыто.
Казаки располагались менее выгодно. Их позиция, протянувшись впереди Приближной, шла по открытому полю, где наскоро были вырыты окопы для одиночных людей.
Большим преимуществом красных помимо имевшихся в их руках богатых технических средств, были броневые поезда, которые могли широко использоваться благодаря наличию двух железнодорожных линий Прохладная – Беслан и Прохладная – Кизляр.
Не взирая на это, казаки верили в победу и решили перейти к активный действиям.
Для занятия Прохладной решено было повести одновременно атаку с фронта и сделать глубокий обход фланга противника.
Нанести фланговый удар было поручено батальону полковника Астемира Кибирова (ныне покойного), в состав которого входило две сотни екатериноградцев, общей численностью до 300 человек и около 70 казаков Черноярской и Новоосетинской станиц.
Для атаки с фронта был назначен батальон наурцев под командой есаула Бирюлькина (впоследствии убитого), и казаки других станиц.
Окрыленные недавним успехом под Прохладной, красноармейцы в свою очередь готовились к переходу в наступление и движению на Моздок.
12 июня в 9 часов утра противник открыл учащенный огонь по станице и под прикрытием его повел наступление на казачьи позиции.
Однако красноармейцы наступали нерешительно, а артиллерия их работала настолько неудачно, что не нанесла никаких потерь казакам. Достаточно указать, что несмотря на несколько сот снарядов, выпущенных по станице Приближной, в ней не оказалось ни одного разрушенного здания и ни одного убитого или раненого.
Для парирования наступления красных был выслан батальон казаков, который быстро заставил противника отойти в исходное положение, потеряв при этом всего одного раненого и одного контуженного.
С присущей ему беззаветной храбростью командовавший войсками генерал Мистулов выехал на коне на передовые позиции, где лично руководил наступлением казаков. Красноармейцы естественно сосредоточили на нем весь огонь, и генерал Мистулов пулей был ранен в шею. Несмотря на большую потерю крови, генерал оставался на позиции, ободряя казаков и шутя с окружающими, и только после того как сдал командование полковнику Н.К. Федюшкину, уехал в Моздок.
С отходом красноармейцев наступило снова полное спокойствие.
В последствие стало известно, что большевики готовились к новой атаке – при поддержке бронепоездов.
Вечером со стороны Прохладной поднялся большевистский аэроплан, который сделал боевую разведку казачьего тыла, причем по необъяснимой причине в ст. Екатериноградской и Павлодольской сбросил бомбы, убившие несколько женщин и мирных жителей.
Большевисткий «сводный отряд особого назначения» получил от командующего войсками Егорова боевую диспозицию, которая между прочим гласила: «Приказываю сегодня снова возобновить атаку на станицу Приближную, для чего надлежит произвести удар правым флангом. В состав атакующей колонны назначаю полуроту Нальчикской роты, пешую команду броневика Автономова, полуроту кабардинцев, взвод прибывших георгиевцев, которым в 9 часов вечера под прикрытием броневика «Интернационал № 2» начать атаку».
Но атака красных задержалась и была предупреждена атакой со стороны казаков, которые в 1 час ночи сами перешли в наступление.
Дружная работа казаков и особенно батальона наурцев настолько деморализовала красных, что в их рядах создалась невероятная паника и они стали поспешно отступать в полном беспорядке.
Росту паники способствовало удачное попадание артиллерией в бронепоезд противника, последствием чего был взрыв склада снарядов на броневике и пожар, заставивший его поспешно удалиться.
Паника, так легко разрастающаяся ночью, совершенно обескуражила красных и обратила их в бегство, причем часть красноармейцев, прижатых к Малке, бросилась в воду и, не справившись с быстрым течением, погибла.
Колонна полковника Кибирова выступила из Приближной в 7 часов вечера, имея задачей до рассвета пройти вдоль Невольки к станице Прохладной, где и сосредоточиться на базарной площади.
Темнота ночи и плохое знакомство с местностью, а также присутствие в отряде казаков старших возрастов, сильно замедляли движение.
Уже начало светать, когда колонна находилась еще в верстах в трех от назначенного пункта.
Сознавая ответственность возложенной на них задачи, казаки не взирая на усталость, быстро пробежали оставшееся расстояние и вошли в станицу. Пересекая железную дорогу, казаки по инициативе прапорщика Кеселя (впоследствии убитого на фронте) разобрали рельсы, чем отняли у красных возможность эвакуировать станцию Прохладную в сторону Солдатской.
Проникнув в станицу, казаки направились к почтово-телеграфной конторе, чтобы захватить ее в свои руки. При их приближении большевистский караул, находившийся на телеграфе, побросал винтовки и скрылся в подвале, где и был уничтожен казаками.
Неожиданность появления казаков в станице Прохладной была настолько велика, что красная кавалерия, проезжавшая в это время по улице, приняла их за свой отряд.
Казаки использовали ошибку красноармейцев, подозвали их к себе и могли бы уничтожить весь отряд, если бы не поторопился выстрелить один из станичников, после чего кавалерия поспешно скрылась, оставив одного убитого и лошадь в руках казаков.
Вдали слышалась сильная ружейная и артиллерийская стрельба.
От местных жителей казаки узнали, что в лесу у Малки расположена большевисткая батарея, имевшая незначительное прикрытие.
Решено было захватить ее в плен.
Но на указанном месте орудий уже не оказалось.
Только вышка, устроенная на высоком белолистике и провода идущие к ней, обнаруживали недавний наблюдательный пункт. Командовавший 2-й сотней екатериноградцев доблестный хорунжий Н.И. Скачедуб поспешил использовать наблюдательный пункт с целью ориентировки.
Забравшись на дерево, он заметил поспешное отступление красноармейцев с их позиций в сторону вокзала. Видно было как в беспорядке тащили пулеметы и двигались толпы большевиков.
Медлить было невозможно и в голове хорунжего Скачедуба созревает план захвата Прохладненского вокзала прежде чем туда войдут красноармейцы.
Свое решение он сообщим бывшим с ним екатериноградцем. Но бессонная ночь, усталость и слишком большой риск замышляемого дела, заставили казаков отнестись очень осторожно к такому предложению. Нашлось только восемь смельчаков, которые решили попробовать испытать счастье.
С этой горстью храбрецов хорунжий Скачедуб ворвался на Прохладненский вокзал в тот момент, когда красноармейцы, приспособляя его к обороне, устанавливали пулемет в стационарном здании.
Неожиданность появления казаков и несколько бомб, брошенных ими, так ошеломили большевиков, что они бросились бежать, успев захватить с собой замок от пулемета.
К счастью по дороге на вокзал один из казаков в траве случайно нашел пулеметный замок, который быстро поставили на место, и пулемет затрещал по недавним своим хозяевам.
Вскоре подошли остальные казаки и вокзал был прочно занят. На станции поднялась паника. Красноармейцы, видя что путь отступления на Прохладную отрезан, бросились к мосту через Малку, где образовался затор.
Наиболее нетерпеливые бросились вплавь, при чем много красных потонуло. Благодаря разборке пути казаками у станицы Прохладной эвакуация станции не могла идти в сторону Солдатской.
Отошедший эшелон красных, обстрелянный казаками, ускорил ход и потерпел страшное крушение, весть о котором быстро дошла до станции и усилила переполох.
Два казака-екатериноградца, оставшиеся у полотна после разбора железной дороги, чтобы не допустить свинчивания рельсов и посмотреть как будет валится поезд, были убиты озлобленными красноармейцами.
В результате боя под Прохладной красноармейцы оставили более 700 трупов, кроме того по Малке и Тереку еще долго плыли тела потонувших большевиков.
В руки казаков попало 2 орудия, более 10 пулеметов, 4 вагона со снарядами, патронами, бомбометами, шанцевым инструментом, 500 снарядов с удушливыми газами, походные кухни, 2 легковых и 3 санитарных автомобиля, канцелярия командовавшего Красной Армией Егорова, санитарный отряд с врачом, сестрами милосердия, аптекой и перевязочными средствами и большие запасы чая, сахара, продовольствия, и около 40 лошадей конницы Беленковича.
Бой под Прохладной оказался краеугольным камнем для дальнейшей борьбы казачества с большевиками. Он поселил в казаках уверенность в своих силах и окрылил их надеждой на скорую победу.
Победа, почти безоружного казачества над хорошо вооруженной и богато снабженной технически Красной Армией, под Прохладной лишний раз подчеркнула, что боевое счастье служит тому, кто крепко верит в правоту своего дела, в своих руководителей и собственные силы.
Этой победой Терское казачество вплело новую ветвь в лавровый венок славы, который исстари несло оно в своем челе.
Грозненский фронт, 1918г.
Полковник Занкисов, 1919г.
Непосильная, но героическая борьба в ст. Грозненской началась предательским нападением красных на казаков 29 июля 1918 года и кончилась оставлением станицы 29 октября. Таким образом, борьба эта продолжалась ровно три месяца.
Нападение на станицу задумано было гораздо раньше, но вследствие не вполне удавшегося стравливания казаков с чеченцами и невыясненной позиции грозненской городской самообороны военные действия открылись только в 9.30 29 июля, за полчаса до истечения срока ультиматума с требованием сдать оружие, пулеметы, орудия, выдать членов отдельского совета и офицеров.
Нужно заметить, что городская самооборона, особенно Щебелиновцы (породнившиеся со станицей), настаивала на выступлении станицы, обещая помощь, но по открытии военных действий не только не помогла нам, а наоборот, очень свирепо дрались в рядах красных. С началом военных действий станичниками командовал вахмистр Чернобаев, скоро передавший командование войсковому старшине Фролову, последнего (за болезнью) недели через две заменил полковник Колесников, а 22 августа вследствие телеграммы командующего войсками полковника Федюшкина, в командование Грозненского и Теречного отрядов и Сунженской линии вступил полковник Занкисов.
В виду утери приказов и других документов, нельзя ручаться за полноту и точность изложения истории этой исключительно тяжелой борьбы.
Непосильная была борьба по данному времени: не все казаки одинаково мыслили. Плохо вооруженная при малочисленности своих бойцов, станица буквально была запружена врагами, имея рядом вокзал и заводской район с явно враждебным населением.
Вот при таких условиях произошло нападение, предательское – до срока.
К счастью станичников день нападения был воскресный и, значит, станица была дома, а то по казачьей беспечности, особой готовности не было, хотя тревожно жили уже много дней.
Нападение на станицу было произведено со всех трех сторон. Подготовка к нападению шла дня 3-4, были случаи обезоруживания казаков в поле и огороде.
Незадолго до открытия огня, занята была баня, укреплена и вооружена пулеметами, это было известно, но начальник 1-го участка не принял никаких мер и не доложил старшему начальнику, а между тем, это, по-видимому, маленькое обстоятельство сыграло большую роль в дальнейшей борьбе – в первую же очередь дало в руки красных 1-й участок, тогда же разграбленный и сожженный.
Многострадальный 1-й участок легко был отдан еще потому, что прикрывался иногородними (квартирантами этой части станицы) в большинстве малолетними, которые с первыми выстрелами разбежались, а частью перешли в город.
В первые три дня огонь артиллерии и бронированного поезда был ураганной силы (до 1800 снарядов в первый день).
Ураганный огонь, одиночество маленькой станицы и измена внутри самой станицы. Так и самооборона города, особенно Щебелиновцев, пошатнули было уверенность в правоту дела станичников, был момент слабости, но яркие примеры крепости казачьего духа и взаимной поддержки открыли грозненцам глаза и укрепили единодушное их решение драться до конца.
В 1-м участке войсковой старшина Поморцев с тремя сыновьями, в течение трех дней под ужасным пулеметным огнем из дома Гаврилова (напротив) удерживал квартал, набил несколько десятков красных и оставил двор тогда, когда запылали дома этого квартала и в него ворвались сотни зверей.
Этот пример крепости духа подкрепил станичников и вернул их к порядку.
К вечеру второго дня на горах показались ермоловцы и романовцы – верные и крепкие братья грозненцев – они шли на выстрелы.
Еще пример, пример взаимной поддержки, поднявший дух бьющихся в тесном кольце: ермоловцы и романовцы на третий день согнали красных с гор, вошли в станицу, увеличив силу осажденных. И началась тяжелая осадная, на десяток шагов, война, при далеко неравных средствах борьбы.
День и ночь гудели орудия, трещали пулеметы и ружья, басили бомбометы и рвались ручные гранаты – орудия близкой дистанции. Много примеров единоличной храбрости, находчивости и стойкости найдет историк в трех месячной борьбе этого фронта.
Не иссяк еще порох в казачьих пороховницах, но сила ломит солому – сломилась и казачья сила, впрочем не столько от чистой силы, сколько от разлагающей агитации и длительности времени.
Казаки сдали позиции, оставили свои жилища, потом и кровью нажитое за долгие годы добро, снялись и непокорные ушли в чужие края, затаив в глубине сердца жестокую месть за поруганную Родину.
Однообразие осадной войны несколько раз сменялось сильными местами, требовавшими напряжения всех сил маленького богатыря: взятие вокзального района вахмистром Андреем Бабенко с горстью храбрецов в 15 человек, занятие громадных казарм и кладбищ партизанами Бабенко и князя Микеладзе, занятие «Николаевского дома-крепости», переходившего несколько раз из рук в руки. И особенно трудные дни наступления красных 1, 12, 13, 14, 15 и 16 октября – последние пять долгих дней и ночей беспрерывного напора, поддержанного бронепоездом и бронированным автомобилем.
Вот тут и сказалась сила казачьего духа – без резервов, едва занимая не в меру растянутые участки, но, надергав из них по 5-8 человек и создавая кулачки, славные грозненцы, ермоловцы и романовцы с честью отбивались, нанося громадный урон противнику.
Нельзя умолчать о беспримерной работе артиллерии с малым количеством снарядов решавшей поставленные ей задачи и положительно наводящей на город и красных ужас меткой и разрушительной стрельбой.
Так работали день и ночь, неутомимые командиры орудий есаул Иван Таширов и поручик Грабовский.
Было бы преступно забыть помощь в борьбе за вокзал и «Голубинцев-сад» лихой сотни партизан Малыхина, поголовно больных «испанкой», но работавших на совесть в самых опасных местах.
Были у нас и иногородние друзья: инженер Голубинцев, павший смертью храбрых при составлении поезда-толкача, чтобы вытолкнуть бронепоезд за мост, инженеры Панков и Савин, коменданты заводского района, помимо многосложной по должности работы, снаряжали патроны, вытачивали пули и изготовляли ручные гранаты, и славно дрались в рядах охотников инженер Борисевич и врач Сапронов.
Не остались равнодушными и русские женщины: казачка Александрова спокойной и меткой стрельбой в числе 2-3 защитников штаба лихо отбивалась от автомобиля, стоявшего в 200-300 шагов.
Всего не вспомнишь без справок и при спешке дать материал к торжественному дню, а потому прошу отнестись снисходительно к кратким сведениям былого. Не подумайте, что кого-нибудь умышленно не упомянул.
Павшим смертью храбрых – вечная память и слава!
Живым – увидеть Единую и Великую Россию.
|
